Как установлено Cудом по интеллектуальным правам в рамках дел № СИП-56/2016, № СИП-58/2016 и № СИП-180/2016 Шамаевым А.Н. в результате рассмотрения Роспатентом его заявок были получены патенты Российской Федерации на изобретения № 2272410, № 2541387, № 2552075, в отношении которых им впоследствии заключались сделки о передаче исключительных прав. При этом в качестве авторов изобретений в названных патентах указаны Макаров О.П. и Шамаев А.Н.
Макаров О.П., ссылаясь на наличие у него права на получение патентов № 2272410, № 2541387, № 255207, как у автора охраняемых на их основании технических решений, обратился в Суд по интеллектуальным правам с требованиями о признании этих патентов недействительными и выдаче новых патентов с указанием его в качестве правообладателя.
Принимая во внимание, что первоначальное право на получение патента, а равно как и право на участие в определении объема правовой охраны соответствующего решения возникает у его автора, суд признал правомерными требования Макарова О.П. в части необходимости указания его в спорных патенах в качестве одного из патентообладателей.
Вместе с тем, суд не нашел возможным удовлетворить требования Макарова О.П. об указании его в качестве единственного патентообладателя ввиду того, что авторство Шамаева А.Н. надлежащим образом не оспорено, а также требования, предъявленные к Роспатенту, поскольку на него не возложена обязанность по проверке достоверности внесенных в материалы заявки сведений, и он, таким образом, не является надлежащим ответчиком.

Суд по интеллектуальным правам пришел к выводу, что доверительный управляющий вправе предъявить иск о взыскании компенсации за нарушение исключительных прав на товарный знак.
Если исключительное право передано именно в доверительное управление, то доверительный управляющий может как осуществлять переданные ему в управление права, так и защищать их теми же способами, что и правообладатель.
При этом исключительные права к доверительному управляющему не переходят.
Доверительный управляющий может предъявить иск в защиту исключительных прав в т. ч. и в том случае, когда они были нарушены до даты заключения договора доверительного управления.

Оспаривались действие и бездействие ФИПС. А именно: смена состава коллегии Палаты по патентным спорам на заседании по рассмотрению возражения против выдачи патента; уклонение от рассмотрения дополнительных документов и от своевременного предоставления протоколов заседаний.
Президиум Суда по интеллектуальным правам согласился с первой инстанцией, которая прекратила производство по делу в связи с тем, что оно не подлежит рассмотрению в арбитражном суде.
В суде может быть оспорено решение Роспатента, принятое по результатам рассмотрения возражения против выдачи патента.
Указанные заявителем действия (бездействие), по существу, являются частью административной процедуры по рассмотрению возражения против выдачи патента. Их нельзя оспаривать в судебном порядке отдельно от самого решения Роспатента. При этом существенные процедурные нарушения могут являться основанием для признания решения Роспатента недействительным.

Поводом для обращения компании в суд послужил отказ в регистрации бренда.
При отказе Роспатент сослался в т. ч. на то, что заявленное на регистрацию обозначение сходно до степени смешения с брендом иностранной фирмы - производителя элитного вина.
Президиум Суда по интеллектуальным правам счел отказ правомерным и пояснил в т. ч. следующее.
Для того, чтобы признать действия по приобретению исключительного права на средство индивидуализации актом недобросовестной конкуренции, надо прежде всего установить цель совершения соответствующих действий.
При этом хозяйствующий субъект, совершая акт недобросовестной конкуренции, может преследовать цель не смешения своих товаров, маркированных спорным обозначением, с продукцией другого лица, а использования известности производимых им товаров (средств их индивидуализации) для того, чтобы привлечь внимание к собственной продукции (услугам).
В рассматриваемом случае упомянутым брендом иностранной фирмы маркировалось элитное вино, производимое и продаваемое во всем мире, в т. ч. в России, в небольшом количестве.
Из-за достаточно высокой стоимости оно доступно ограниченному кругу лиц.
На этом основании был сделан вывод о том, что у адресной группы потребителей товаров, для которых испрашивается охрана, ассоциативные связи возникнуть не могли.
Между тем, как подчеркнул Президиум, надо было учитывать, что компания пыталась зарегистрировать спорное обозначение в качестве бренда в т. ч. в отношении вина. Причем охрана испрашивалась для товаров любой ценовой категории.
Для применения запрета на недобросовестную конкуренцию не требуется, чтобы недобросовестные преимущества возникли в отношении всей группы потребителей, которым адресовано спорное обозначение.
В данном деле, учитывая ценовую категорию вина, производимого иностранной фирмой, даже небольшие объемы такой продукции, ввезенной в Россию, могут приводить к возникновению ассоциативных связей у потребителей, которым адресованы не алкогольные напитки в целом, а этот конкретный вид вина.
Более того, регистрация бренда компании будет препятствовать введению в гражданский оборот в России элитного вина, имеющего сходное до степени смешения обозначение.

Президиум Суда по интеллектуальным правам согласился с первой инстанцией, которая отказала истице в признании ее единственным автором запатентованной полезной модели.
Гражданское законодательство не исключает возможность разработки тождественного технического решения одновременно несколькими лицами при параллельном творчестве.
При этом параллельное творчество подразумевает не только создание тождественных или эквивалентных технических решений в один и тот же промежуток времени. Такие решения могут создаваться и в разные периоды времени, если ранее созданное техническое решение не было обнародовано и сведения о нем отсутствовали у лица, создавшего аналогичное или тождественное техническое решение позднее.
Сама по себе идея технического усовершенствования изделия не является объектом авторского права.
Запатентованное техническое устройство отличается от усовершенствованной истицей конструкции наличием альтернативного признака, выполняющего аналогичную функцию.
Истица не доказала, что ответчики получили документы, содержащие ее техническое решение, или каким-либо иным образом узнали их содержание. Ввиду этого нет оснований полагать, что ответчики воспользовались плодами интеллектуального труда истицы и присвоили себе авторство.

Судом по интеллектуальным правам в качестве суда первой инстанции рассмотрено дело о признании недействительным решения Федеральной службы по интеллектуальной собственности (Роспатента) о признании предоставления правовой охраны товарному знаку «Тригидрон» по свидетельству Российской Федерации № 347142, зарегистрированному в отношении товаров 5-го класса МКТУ «лекарственные препараты для медицинских целей», недействительным полностью.
Согласно пункту 3 статьи 6 Закона «О товарных знаках, знаках обслуживания и наименованиях мест происхождения товаров» от 23.09.1992 № 3520-1 не допускается регистрация в качестве товарных знаков или их элементов обозначений, являющихся ложными или способными ввести в заблуждение потребителя относительно товара или его изготовителя.
Роспатент при вынесении обжалуемого решения руководствовался высокой вероятностью введения потребителей в заблуждение в случае одновременного присутствия на рынке товаров, маркированных товарными знаками «Тригидрон» и «REHYDRON РЕГИДРОН», поскольку препарат «Регидрон» был известен в России еще с конца 1980-х годов прошлого века.
При этом административным органом было установлено, что сами работники аптек не могут однозначно различить препараты, маркированные обозначениями «Тригидрон» и «Регидрон».
Суд по интеллектуальным правам с указанными выводами Роспатента согласился, признав, что оспариваемый товарный знак «Тригидрон» способен породить в сознании потребителя представление об определенном изготовителе, которое не соответствует действительности.

6 июня 2016 г. Судом по интеллектуальным правам была рассмотрена кассационная жалоба ИП Фомахина Д.А. на постановление Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда от 12.02.2016 по делу № А65-12697/2015, которым в удовлетворении исковых требований о защите исключительного права на фотографические произведения было отказано. Также указанным судебным актом суд апелляционной инстанции отменил решение суда первой инстанции о частичном удовлетворении иска.
Обращаясь в суд с указанным иском, ИП Фомахин Д.А. указывал, что является автором и правообладателем фотографических произведений, которыми незаконно пользуется ответчик путем их размещения на своем интернет-сайте.
Принимая обжалуемый судебный акт, суд апелляционной инстанции исходил из того, что факт авторства истца на фотографии и принадлежности ему авторских прав с учетом оспаривания указанных обстоятельств ответчиком не может быть установлен исключительно на основании свидетельских показаний; доказательств, однозначно свидетельствующих об авторстве ИП Фомахина Д.А., в материалы дела не представлено, в том числе не представлен материальный носитель, содержащий оригиналы спорных произведений.
При этом суд апелляционной инстанции принял во внимание, что давность создания фотографий составляет около 5 лет, а в период совместной деятельности истца и ответчика было сделано порядка 2000 фотографий по 200 объектам, поэтому показания свидетелей о том, что спорные фотографии были сделаны определенным лицом не могут подтвердить чье-то авторство и носят лишь косвенное значение, а также указал на противоречивость показаний свидетеля со стороны истца и свидетелей со стороны ответчика.
Суд по интеллектуальным правам, оставляя в силе постановление суда апелляционной инстанции, подтвердил правильность содержащихся в нем выводов, поскольку при рассмотрении настоящего спора судом апелляционной инстанции установлено и лицами, участвующими в деле, не оспаривается отсутствие доказательств, содержащих информацию, идентифицирующую автора спорных фотографических произведений.
Материальный носитель, содержащий оригиналы спорных произведений, в материалы дела не представлен.
Принимая во внимание и то обстоятельство, что авторство истца оспаривается ответчиком, и наличие иных, противоречащих утверждениям истца доказательств, суд апелляционной инстанции пришел к обоснованному выводу о том, что авторство истца на спорные фотографии не может подтверждаться лишь отличающимися друг от друга свидетельскими показаниями.

С материалами дела можно ознакомиться здесь.
Оганесян А.Н.,
помошник судьи

Истец просил взыскать судебные расходы, понесенные в апелляционной инстанции.
Обоснованными были признаны только расходы на участие представителя истца в первом судебном заседании, так как необходимость участия в последующих заседаниях отсутствовала.
Суд по интеллектуальным правам с таким подходом не согласился.
Производство в арбитражном суде осуществляется на основе состязательности. А лица, участвующие в деле, свободно пользуются процессуальными правами, несут риск наступления последствий совершения или несовершения ими процессуальных действий.
При этом арбитражный суд обеспечивает равную защиту прав и законных интересов всех лиц, участвующих в деле, а не ограничивает их в представлении доказательств или совершения иных процессуальных действий. Суд в т. ч. не может ограничивать право на участие в судебных заседаниях.
В протоколах судебных заседаний не указано на отсутствие необходимости представителям сторон являться в следующее судебное заседание. При этом установлено, что представитель истца в последующих заседаниях давал пояснения по апелляционной жалобе, возражал против доводов ответчика.

Сообщаем Вам, что 7 июня 2016 года ICC Russia и Третейский суд РСПП при поддержке АБ «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры» и Goltsblat BLP провели первый семинар из серии обучающих мероприятий, посвященных третейскому разбирательству.



Семинар «Арбитраж в России: традиции и новеллы в разрешении коммерческих споров» из новой серии «Третейское разбирательство от А до Я» был посвящен обсуждению нового закона «Об арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации», который вступит в силу с 1 сентября этого года. Подробную информацию о семинаре смотрите здесь.

Ознакомиться с календарем ближайших мероприятий ICC Russia можно на сайте ICC Russia.

Общероссийская общественная организация «Профессиональный союз деятелей культуры «Российское авторское общество» (далее – РАО) обратилась в Арбитражный суд Самарской области с исковым заявлением к телерадиокомпании о взыскании авторского вознаграждения по лицензионному договору, пени в связи с просрочкой уплаты авторского вознаграждения, штрафа за нарушение сроков представления отчетной документации.
Установив наличие у РАО соответствующей аккредитации, суды первой и апелляционной инстанций исходили из заключенного между сторонами лицензионного договора, подлежащего исполнению, и подтвержденной задолженности ответчика по уплате авторского вознаграждения по договору.
Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановление суда апелляционной инстанции, исковые требования удовлетворены.
По мнению заявителя кассационной жалобы (телерадиокомпании), суды первой и апелляционной инстанций неправомерно взыскали с нее денежные средства, подлежащие оплате в рамках лицензионного договора, в пользу лица, не являющегося стороной указанного договора.
Так, заявитель кассационной жалобы полагает несостоятельным вывод судов о наличии у РАО правосубъектности как организации по управлению правами на коллективной основе и как истца по настоящему спору. В обоснование данного довода заявитель кассационной жалобы ссылается на Федеральный закон от 12.01.1996 № 10-ФЗ «О профессиональных союзах, их правах и гарантиях деятельности» (далее – Закон о профсоюзах) и указывает, что у РАО, которое согласно названному федеральному закону является другим видом общественного объединения по отношению к общественной организации «Российское авторское общество», отсутствует государственная аккредитация на управление исключительными правами на коллективной основе в нарушение требований статьи 1244 ГК РФ, а использование выданных на имя общественной организации «Российское авторское общество» свидетельств о государственной аккредитации является недопустимым и также не подтверждает наличие у РАО соответствующей правосубъектности.
При указанных обстоятельствах телерадиокомпания полагает, что РАО утратило свою правосубъектность ввиду отсутствия у него, как у профессионального союза, соответствующей государственной аккредитации на управление исключительными правами на коллективной основе, в связи с чем РАО не могло от своего имени предъявлять заявленные в настоящем деле требования.
Таким образом, с учетом отсутствия у РАО (как профессионального союза) соответствующей государственной аккредитации и отсутствия в материалах дела каких-либо договоров, свидетельствующих о передаче РАО полномочий по управлению правами, или иных документов, доказывающих указанное обстоятельство, телерадиокомпания полагает, что судами не установлено наличие у РАО права выступать в качестве истца в настоящем деле.
Отказывая в удовлетворении кассационной жалобы, Судом по интеллектуальным правам отклонены указанные доводы телерадиокомпании об отсутствии у РАО после смены наименования права на подачу искового заявления по настоящему делу, поскольку согласно материалам дела, исследовав уставы РАО, выписки из Единого государственного реестра юридических лиц в отношении РАО, сопоставив имеющиеся в них сведения об указанном юридическом лице с содержанием лицензионного договора, суды первой и апелляционной инстанций пришли к правильному выводу о том, что РАО были внесены изменения только в части наименования, в то время как какой-либо реорганизации юридического лица, равно как и смены вида общественного объединения из материалов дела не усматривается.
Из изложенного следует, что РАО, сменив свое наименование, является лицом, заключившим с телерадиокомпанией спорный лицензионный договор, в связи с чем судами правомерно признано право РАО на подачу настоящего искового заявления.
Судом по интеллектуальным правам также отмечено, что в течение исследуемого в настоящем споре периода наименование РАО совпадало с наименованием лица, на которое было выдано свидетельство об аккредитации, то есть на тот момент право РАО на заключение лицензионных договоров на предоставление права на использование произведений, с правообладателями которых у РАО договор отсутствует, документально подтверждено. Факт смены наименования этого лица судами установлен при рассмотрении настоящего дела и подтвержден документально. При таких обстоятельствах вопрос о том, необходимо ли было на период, последующий после смены наименования, вносить изменения в действующее свидетельство об аккредитации (либо получать новое свидетельство) не относится к предмету рассмотрения настоящего спора.

С остальными доводами заявителя кассационной жалобы и полным текстом постановления Суда по интеллектуальным правам по данному делу можно ознакомиться по ссылке.
Буланова А.И.,
помощник судьи